Silentium est aurum...
многабукафф...Снился какой-то красивый дворец: большой, просторный, из какого-то золотисто-песочного камня, в восточном стиле - с башнями-минаретами и округлыми линиями. Какая-то тёплая, южная страна, довольно засушливая. На окнах нет стёкол, только колышутся прозрачные цветные лёгкие занавески - жёлтые, голубые, пурпурные, красные, оранжевые,...
Я бегу по винтовой лестнице вверх, останавливаюсь, подхожу к окну и, облокотясь на подоконник, наполовину высовываюсь из него: солнце в зените, на небе ни облачка, дует горячий сухой ветер с запахом каких-то пряностей и тканей. Далеко внизу двор - он пустой. Кругом - тишина. Только шуршит занавеска у моего лица, и где-то раздаётся беспорядочный звон колокольчиков.
Мне страшно. Всё моё тело напряжённо замерло, я боюсь пошевелиться. Я слышу, как колотится моё сердце, стараюсь дышать глубоко и ровно и вслушиваюсь в тишину. Частые шаги на лестнице за моей спиной - бежит девочка. Высокая, стройная, с чёрными косами, одетая в цветные просторные лёгкие шаровары, яркую жилетку и остроносые туфли без задника и каблука, на голове тюбетейка. "Он зовёт тебя!", - кричит она, увидев меня. У меня внутри всё обрывается: "Нет....." Я не хочу, но покорно иду за девочкой. Мы двигаемся быстро и легко, проходя один коридор за другим, и выходим на большую площадку под открытым небом - эдакое дворцовое архитектурное сооружение.
На площадке стоит резной стул, к нему привязана девушка. Она одета почти так же, как приведшая меня девочка - в шаровары и жилетку, только других цветов. Но она босая, её длинные чёрные кудрявые волосы распущены и спутаны. Лица не видно, потому что её голова запрокинута назад - она без сознания. За спиной привязанной расхаживает мужчина в длинном цветном полосатом халате, шароварах и белой чалме - это наш шах. Прижимаясь друг к другу, на площадке стоят другие девушки в шароварах, жилетках и тюбетейках - их лица испуганы, они тихо перешёптываются, посматривая на шаха, привязанную девушку и на меня.
Шах видит меня, улыбается и начинает задавать вопросы. Я молча киваю или отрицательно качаю головой. Потом он что-то говорит, обводя взглядом всех присутствующих девушек и девочек, подходит к привязанной, берёт ей за волосы, встряхивает. Девушка стонет и с трудом разлепляет глаза. Я вижу её лицо - оно очень красивое, несмотря на синяки и размазанную косметику. Шах хлопает в ладоши, и чёрные рабы вносят небольшой бочонок с ярко-малиновой прозрачной водой. У всех девушек вырывается протяжный вздох, кто-то в ужасе отворачивается и закрывает лицо руками. Я готова упасть на колени перед шахом и просить его, чтобы он помиловал девушку. Я знаю, что эта вода разъедает человеческую кожу, но не сразу, а медленно, болезненно и неотвратимо. Сначала обрызганное место краснеет, потом на нём выступают мелкие кровоточащие язвы, которые очень долго не заживают, а даже если и заживут, то на лице навсегда остаются глубокие страшные шрамы. Кожа становится похожа на древесную кору, изъеденную жуками.
Наверное, девушка сильно провинилась перед шахом, раз он решил так её изуродовать. Шах взял небольшой ковш, наполнил его розовой водой и протянул мне. Я взяла этот страшный ковшик, но вылить его на голову несчастной не могла. Она смотрела на меня отчаянно своими заплаканными глазами и молча ждала своей участи.
Вдруг какая-то девушка закричала что-то шаху, показывая вниз, на площадь. Поднялась суматоха, девушки с криками замельтешили, шах побежал к ограждению площадки, около которого стояла та девушка, вбежали нубийцы с ятаганами. В этом бедламе я выбросила ковшик обратно в бочку со страшной водой и развернувшись побежала в дворцовые комнаты. Но подбегая к одному из выходов с площадки, я зачем-то оглянулась и увидела, как какая-то наложница шаха подошла к привязанной, взяла наполненный ковш и вылила его на голову бедной девушки! Та страшно завыла и застонала, а я вскрикнула, закрыла лицо ладонями и выбежала с площадки.
Я бежала по коридорам, ничего не видя перед собой, путаясь в развевающихся занавесках. Бежала, бежала, бежала,... А потом проснулась.
Я бегу по винтовой лестнице вверх, останавливаюсь, подхожу к окну и, облокотясь на подоконник, наполовину высовываюсь из него: солнце в зените, на небе ни облачка, дует горячий сухой ветер с запахом каких-то пряностей и тканей. Далеко внизу двор - он пустой. Кругом - тишина. Только шуршит занавеска у моего лица, и где-то раздаётся беспорядочный звон колокольчиков.
Мне страшно. Всё моё тело напряжённо замерло, я боюсь пошевелиться. Я слышу, как колотится моё сердце, стараюсь дышать глубоко и ровно и вслушиваюсь в тишину. Частые шаги на лестнице за моей спиной - бежит девочка. Высокая, стройная, с чёрными косами, одетая в цветные просторные лёгкие шаровары, яркую жилетку и остроносые туфли без задника и каблука, на голове тюбетейка. "Он зовёт тебя!", - кричит она, увидев меня. У меня внутри всё обрывается: "Нет....." Я не хочу, но покорно иду за девочкой. Мы двигаемся быстро и легко, проходя один коридор за другим, и выходим на большую площадку под открытым небом - эдакое дворцовое архитектурное сооружение.
На площадке стоит резной стул, к нему привязана девушка. Она одета почти так же, как приведшая меня девочка - в шаровары и жилетку, только других цветов. Но она босая, её длинные чёрные кудрявые волосы распущены и спутаны. Лица не видно, потому что её голова запрокинута назад - она без сознания. За спиной привязанной расхаживает мужчина в длинном цветном полосатом халате, шароварах и белой чалме - это наш шах. Прижимаясь друг к другу, на площадке стоят другие девушки в шароварах, жилетках и тюбетейках - их лица испуганы, они тихо перешёптываются, посматривая на шаха, привязанную девушку и на меня.
Шах видит меня, улыбается и начинает задавать вопросы. Я молча киваю или отрицательно качаю головой. Потом он что-то говорит, обводя взглядом всех присутствующих девушек и девочек, подходит к привязанной, берёт ей за волосы, встряхивает. Девушка стонет и с трудом разлепляет глаза. Я вижу её лицо - оно очень красивое, несмотря на синяки и размазанную косметику. Шах хлопает в ладоши, и чёрные рабы вносят небольшой бочонок с ярко-малиновой прозрачной водой. У всех девушек вырывается протяжный вздох, кто-то в ужасе отворачивается и закрывает лицо руками. Я готова упасть на колени перед шахом и просить его, чтобы он помиловал девушку. Я знаю, что эта вода разъедает человеческую кожу, но не сразу, а медленно, болезненно и неотвратимо. Сначала обрызганное место краснеет, потом на нём выступают мелкие кровоточащие язвы, которые очень долго не заживают, а даже если и заживут, то на лице навсегда остаются глубокие страшные шрамы. Кожа становится похожа на древесную кору, изъеденную жуками.
Наверное, девушка сильно провинилась перед шахом, раз он решил так её изуродовать. Шах взял небольшой ковш, наполнил его розовой водой и протянул мне. Я взяла этот страшный ковшик, но вылить его на голову несчастной не могла. Она смотрела на меня отчаянно своими заплаканными глазами и молча ждала своей участи.
Вдруг какая-то девушка закричала что-то шаху, показывая вниз, на площадь. Поднялась суматоха, девушки с криками замельтешили, шах побежал к ограждению площадки, около которого стояла та девушка, вбежали нубийцы с ятаганами. В этом бедламе я выбросила ковшик обратно в бочку со страшной водой и развернувшись побежала в дворцовые комнаты. Но подбегая к одному из выходов с площадки, я зачем-то оглянулась и увидела, как какая-то наложница шаха подошла к привязанной, взяла наполненный ковш и вылила его на голову бедной девушки! Та страшно завыла и застонала, а я вскрикнула, закрыла лицо ладонями и выбежала с площадки.
Я бежала по коридорам, ничего не видя перед собой, путаясь в развевающихся занавесках. Бежала, бежала, бежала,... А потом проснулась.